Фoтo: Юрий Бoгoмaз.
Пoлучить прaвa нa пoстaнoвку oкaзaлoсь вeсьмa нeпрoстo: кaк выяснилoсь, пaрaллeльнo зa ниx в Рoссии бился и МXТ им.Чexoвa, нo Walt Disney Company, кoтoрoй принaдлeжaт всe прaвa, выбрaлa имeннo Пушкинский. Пoчeму — узнaeм пoслe прeмьeры. A пoкa — нa сцeнe Лoндoн кoнцa XVI вeкa: груб, oсoбeннo по части денег, как сама жизнь, о которой сегодня мы не имеем ни малейшего представления. В театре «Роза» некий молодой человек по имени Уилл пытается срифмовать нечто лирическое — рифма не идет. На помощь приходит старший коллега, по костюму и манере держать себя которого можно заключить, что он-таки в стихосложении и драмаписании преуспел. Уилл — будущий классик Вильям Шекспир, но из его окружения об этом мало кто догадывается. Он молод, порывист, беден.
Конечно, все, кто знает оскароносный фильм, будут сравнивать с ним новую постановку Евгения Писарева, не убоявшегося сравнительных характеристик. Он сводит в сферическом пространстве (художник Зиновий Марголин), абрисом отсылающем нас к театру «Глобус», два мира по сути несовместных — мир театра и высшего света. Но шуты и короли прорастают друг в друга, во-первых, потому как первый призван развлекать второй, а во-вторых, молодой драматург и актер Шекспир влюблен в юную красотку Виолу де Лессепс, предназначенную другому, естественно, богатому и знатному. А Виола бредит театром, вопреки тому, что в прежние времена женщина на сцене — это фу… невозможно. А Уилл пишет «Ромео и Джульетту», сюжет которой в его голове еще туманен.
Фото: Юрий Богомаз.
Премьера в Пушкинском богата на сюжетные повороты и остроумные реплики, роскошно, даже с избытком одета (исторические костюмы Виктории Севрюковой), и столичная публика, избалованная количеством и качеством театрального предложения, ведет себя как доверчивое дитя, то есть втягивается в игру, предложенную режиссером и артистами. На слова английской королевы, выдающие ее симпатию к влюбленным, на то, как вдруг сплачиваются артисты, до этого погрязшие в мелких склоках и зависти. Наконец финальный поцелуй вызывает восторг: публика ревет — ну слава Богу!.
Роль юного Шекспира играют два вчерашних студента — Кирилл Чернышенко и Дмитрий Власкин, хотя изначально планировалась звезда или как минимум медийное лицо. Но в данном случае наработанные штампы только навредили бы образу, сделали его профессионально формальным. Ведь речь идет о Шекспире в самом начале пути, где подлинность чувств и свежесть восприятия мира еще не тронуты профессиональным и жизненным цинизмом, которые чаще называют опытом. Его партнерша — Таисия Вилкова, которая, несмотря на молодость, много снимается и не сходит с обложек гламурных журналов, в спектакле выступает на двух ролях (как это бывает с героями Шекспира) — собственно Виолы и ее же, переодетой юношей.
Очень хороший актерский ансамбль являет собой не малая труппа «Розы», куда замечательно вписывается и звезда конкурирующей фирмы — Бербедж (Игорь Теплов). Вот эти мужчины, выступающие, как положено в то время, и на женских ролях, и вечно склочничающие меж собой, способны быть одной семьей, оставляя нам иллюзию, что актерское братство все-таки не красивый миф. Отличные работы у Андрея Кузичева (драматург Кит Марло), у Игоря Хрипунова (мистер Хенслоу, директор театра «Роза»).
Зрителю предложен проверенный веками ход — театр в театре, волшебный (заблуждение по незнанию) мир закулисья. Школа представления соединяется со школой переживания, и высокое качество постановки, где тонкие находки, и класс актерской игры с азартом обеспечивают коммерческий успех. О чем, собственно, и говорит в финале герой Хрипунова: «Это однозначный хит!»
Фото: Юрий Богомаз.
Интервью с Евгением Писаревым после спектакля.
— Женя, все-таки как удалось получить права на «Шекспира»? Насколько это сложно для российских театров?
— В общей сложности у нас на все договоренности ушло около двух лет, а спектакль поставили за два месяца. Был момент, когда я понял, что ничего не получается, и ушел в «Табакерку» ставить спектакль «Кинастон». Погрузился в английский театр 17 века, но тут из Англии пришло согласие. Права на Шекспира принадлежат компании «Walt Disney». Помогли рекомендации Стоппарда, Доннеллана — он ставил «Влюбленного Шекспира» четыре года назад на Вест Энде.
— Значит, связи в искусстве решают все?
— Мы имели дело с лицензионной продукцией, и сложность заключается в том, что там много смежных прав. Пьеса продавалась вместе с музыкой, к тому же аутентичной на сонеты Шекспира, а моему замыслу она как-то не подходила. К тому же сложным оказался вопрос с переводом. По условиям владельцев прав, надо было, чтобы переводчик имел переводы Шекспира, хорошо знал его. В результате переводила Анна Колесникова, последние 15 лет тесно работавшая с Декланом Доннеланом, а у того много постановок по Шекспиру. А вообще, у этого сценария история интересная: был такой роман «Влюбленный Шекспир», который Стоппард переделал в киносценарий, добавил связи с современностью, цеховую солидарность, актуализировал. Сценическую версию делал Ли Холл.
— На главную роль ты назначил вчерашних студентов. Почему?
— Я поменял трех Шекспиров. Изначально я вел переговоры с Сашей Петровым, но у него съемки, и наши графики не совпадали. Затем пригласил молодого популярного Никиту Волкова из театра Ленсовета. Вроде начали репетировать, но я понял, что это не туда и не то. Я даже одолжил у Константина Райкина молодого артиста Илью Денискина, а параллельно мой студент Кирилл Чернышенко ходил на репетиции и просто читал текст. И тут я подумал, что если мне надо вкладываться в чужих артистов, то я то же самое могу делать и в своем театре, со своими. В результате у нас два своих Шекспира. Труппа возликовала.
— Ты ведь мог также взять Сергея Лазарева — это гарантия успеха.
— Мог, но в спектакле должен быть еще не Шекспир, не Вильям, а Уилл, молодой, подающий надежды, ничего не добившийся. Хотя по ходу дела все видят, что ему что-то дано свыше. Так что Кирилл Чернышенко, который изначально играл одного из артистов, во многом случайно стал Шекспиром. Может, нет в нем пока еще большого профессионализма, но видно, что он избран: я его избрал.
— Как ставить сегодня такой материал — традиционно или радикально современно?
— Очень хорошо написана пьеса, с такой иронией, которая есть только у Стоппарда. Как только начинается мелодраматическая сцена, следующая за ней тут же опускает ее на землю. И наоборот. Поэтому мне Стоппард помогал ответить на этот вопрос. Поймали ироничную, игровую интонацию, чтобы им было про что сказать. А им сегодня есть что сказать. Спектакль не только про любовь, не только про Шекспира — больше про театр и существование в нем, про рождение профессии.
Я все больше думаю — какая же у нас прекрасная профессия: она как бы над бытом, над чем-то, игра покрывает все наши драмы. Профессия в спектакле рождается бескорыстными людьми, хотя они все время и говорят про деньги. И еще про то, как вокруг таланта все объединяются — кто не хотел репетировать, репетируют. Это и про миссию: когда актеры сами чувствуют, что про миссию, тогда не сходят с ума, не считают себя лучше других.
Фото: Юрий Богомаз.
— Актерское братство, о котором говорится во втором акте, — сегодня это иллюзия?
— Как только вспомнишь, кто мы и зачем этим занимаемся, тогда не иллюзия. А если это превращается в бесконечную погоню за съемками, зарабатыванием денег и прочее, тогда это пустые разговоры.
— Последний вопрос — твои планы и планы театра на новый сезон.
— Так получается, что я продолжу тему Фигаро – буду ставить в Большом «Севильского цирюльника». У нас же Деклан Доннеллан начнет репетировать пьесу 1602 года — фарс времен Шекспира. Но это не Шекспир, а его современники — Бомонт и Флетчер. «Геду Габлер» будет ставить Анатолий Шульев с Александром Урсуляком в главной роли. А Семен Серзин принимается за сценическую адаптацию «Дог Виля» с Викторией Исаковой.
